Нико изучал стакан в своих руках.

— Зато мы много обнимаемся, — сказал Брейден.

Мы все засмеялись.

Нико вздохнул с облегчением, чем насмешил нас еще больше.

Потом Джейк похлопал меня по плечу, и я почувствовал каждую каплю выпитого мной рома.

— Заниматься сексом очень круто, — сказал он, почесывая голову. — Это определенно лучшая вещь на свете. Как только ты сделаешь это, только и будешь думать о том, как бы это повторить. Иногда занимаясь этим, я только и думаю о следующем разе.

Я залпом проглотил остатки рома.

И очень хотел, чтобы он, наконец, заткнулся.

— И с тобой это будет, в свое время. Ты откроешь прекрасный, прекрасный мир горячих маленьких пирожков.

Это было так гнусно. Так банально.

Он говорил об Астрид.

Он не любил ее. Он просто хотел ее тело.

Это было нечестно.

— Для тебя это так просто, — сказал я. Мое лицо горело.

— Почему это?

— Ты пришел в нашу школу и сразу стал популярен. Ты лучший игрок футбольной команды. Ты заполучил самую привлекательную девушку в школе, самую лучшую девушку, и даже пальцем для этого не пошевелил.

Меня понесло. Я чувствовал себя значимым, как будто я могу прямо сказать, что я чувствую на самом деле. Я был пьян.

— Кто ты вообще такой? — спросил я Джейка, подливая себе еще. — Я хочу сказать, что в тебе такого, кроме обаяния и накачанных мускулов?

— Остынь, Джеральдина, — сказал Брейден.

Я выпил содержимое своего стаканчика до дна.

— Слишком много рома для такого сопляка, как ты, — сказал Джейк.

— Ты ее не заслужил. — Я поднялся на ноги. — Она такая умная, такая красивая. Она сумасбродная и забавная, а ты просто тупой качок. Ты ее даже не любишь. Ты просто используешь ее для облегчения собственных яиц.

Джейк поднялся, его стул опрокинулся на пол.

— Ты переходишь все границы, Дин.

Чувствуя пульсацию крови, я засмеялся:

— Перехожу границы! Знаю. Стоит мне заговорить, стоит постоять за себя или привлечь к себе внимание, я сразу же перехожу границы. Потому что я не так хорош, как ты? Правильно я говорю?

Нико направился ко мне, подняв руки, как будто хотел успокоить меня.

Я ткнул пальцем в Джейка:

— Он не заслуживает ее! Она богиня, а он называет ее груди Ханна Монтана и Айкарли!

Конечно же Джейк зарычал в ответ.

Разумеется, кинулся на меня.

И, понятное дело, стал выбивать из меня дурь.

Его оттащили после того, как он хорошенько пнул меня пару раз.

Задыхаясь, я лежал на полу. Кровь покрывала мое лицо и капала на линолеум.

Они держали Джейка, а он ловил ртом воздух, пытаясь восстановить дыхание.

— Он подглядывал, — сказал Джейк, указывая на меня. — Извращенец.

— Что происходит? — раздался голос Джози.

Она бросилась ко мне:

— Что случилось?

Нико и Брейден виновато потупились, а Джейк рванул к выходу.

— Брейден? — сказала Джози.

— Просто все вышло из-под контроля, Джози, — ответил он.

Он протянул к ней руки, и она прильнула к нему, спрятавшись в его объятиях. Они поцеловались.

Джози взглянула на Нико, изучавшего потолочные плитки.

— Нико, что случилось с твоим лицом?

Нико дотронулся рукой до лица. Наверное, он забыл о царапинах, которые нанес себе раньше.

— Я немного расстроился, — пробормотал он.

Я скрючился на боку и меня стошнило.

Глава 17

ЗНАКОМСТВО С ОБЕЗБОЛИВАЮЩИМИ

Джози привела меня в порядок и положила в кровать. Я попросил ее приготовить за меня завтрак, и она согласилась.

— Тебе надо проспаться, — сказала она. — От тебя пахнет как от пьяницы.

Так я и провел остаток ночи в горячечных снах о кулаке Джейка, бьющем в мое лицо в разных ситуациях. Он бьет меня в библиотеке. Он бьет меня в очереди за билетами в «Роял Синема». Он бьет меня в кровати у меня дома.

Наутро я чувствовал себя так, как будто накануне рухнул с горнолыжного подъемника, прокатился по острым, как алмазы, камням и вдобавок ко всему был сбит снегоуборочной машиной.

Но я знал, что мне следовало сделать — извиниться перед Джейком. Я не мог себе позволить иметь такого врага.

Мне надо было соврать.

После того как малыши проснулись и направились на свалку для утренних обтираний, я постепенно поднялся на ноги.

Мой нос пульсировал от боли. Он был покрыт коркой крови, и мне приходилось дышать через рот. Запах изо рта напоминал о вязкой массе, которую можно обнаружить в сточном фильтре.

Я поплелся через зал и постучал в дверь комнаты Джейка.

— Джейк, — прохрипел я.

Я собирался надавить на жалость.

Я постучался снова.

— Джейк, — сказал я. — Я хочу извиниться.

Дверь в спальное пространство со скрипом приоткрылась.

— Что такое? — раздался его голос.

— Астрид сказала мне все это по секрету, — задыхаясь, проговорил я. — У меня не было права говорить об этом при других. Мне очень жаль.

Я завладел его вниманием.

Дверь приоткрылась на ширину ладони. Я видел, как он смотрит на меня сквозь щель, лежа в своем гамаке.

— О чем ты говоришь? — спросил он.

— Астрид иногда разговаривает со мной, — я пустился в объяснения. — Когда я приношу еду, иногда она спускается и говорит со мной. Она рассказала мне кое-что о вас двоих…

Джейк наблюдал за мной из-за двери.

Я считал удары сердца.

Купится ли он на это?

— Это довольно личная информация, — проворчал он. — Что еще она сказала?

Думай. Думай. Думай.

— Она действительно любит тебя, — сказал я. — Ей очень страшно, и ты единственный, кто помогает ей чувствовать себя защищенной.

Он скрестил руки на груди.

— Я люблю ее, — сказал он. — Ты был не прав, говоря всю эту чепуху.

Он купился. У меня кружилась голова то ли от облегчения, то ли от боли. Сложно было сказать наверняка.

— Знаю, — ответил я. — Мне очень жаль. Ты же знаешь, я никогда раньше не выпивал так много.

— Да, — протянул он. — Я просил тебя притормозить. Мне казалось, что ты шпионишь за нами, я не знал, что вы приятели.

— Мне кажется, ей становится одиноко, — добавил я. — И ты ведь знаешь, что я как дурак влюблен в нее.

Я скармливал ему все то, что, по моему мнению, он уже знал.

Вот как это надо делать — завоевать доверие, выдавая собственные секреты. Казалось, он поверил мне.

Мне очень нужно было, чтобы он поверил.

— Черт, — начал он. — Тогда мне очень жаль, что я тебя отделал так сильно.

— Я заслужил это, — проговорил я и вздрогнул, развернувшись к выходу.

Мой нос пульсировал. Эта пульсация отдавалась волнами боли в середине лба.

Я выставил руку, чтобы поймать равновесие. В уголках моих глаз заплясали электрические искры. Маленькие электрические рыбки неспешно проплывали перед глазами и грозили забрать меня с собой.

Джейк был уже рядом, подхватил меня, и моя рука оказалась на его плече. Я повис на нем, стараясь не потерять сознание.

— Кажется, я сломал тебе нос, — произнес он сконфуженно.

Джейк опустил меня на импровизированный диван в жилой комнате и пошел за чем-нибудь, чтобы перебинтовать мой нос.

Он вернулся с хирургическим пластырем, ватными шариками, ножницами и бутылочкой перекиси водорода.

— Со мной тоже такое случилось, когда мы играли со школой Купера в Абилене. Их полузащитник весил килограмм сто сорок. Этот парень влетел в меня как бык в клоуна на родео.

Он огляделся вокруг.

— Черт, я забыл прихватить какую-нибудь ткань.

Он взял ворсистый плед.

— Джози будет в ярости, но кому до этого есть дело? — сказал он. Намочив краешек перекисью, он начал обтирать мое лицо.

Я честно старался не дергаться, но от прикосновений жгло как в аду.

— Подожди, — сказал Джейк. — Я забыл лучшую часть.

Из заднего кармана он достал два блистера с таблетками.

— Я достал тебе кое-какие болеутоляющие. Сильная вещь. Будет весело. — Он вытащил одну и дал мне. Она растаяла у меня во рту.